Garage Museum of Contemporary Art
/
АРТ
СИСТЕМА
АРТ
СИСТЕМА
Garage is a place for people, art
and ideas to create history.
Мариана и Мадина Гоговы, владелицы Artwin Gallery специально для Étage встретились
с директором Музея современного искусства «Гараж» Антоном Беловым, чтобы обсудить современное российское искусство, молодых художников и казахстанские
арт-перспективы.
с директором Музея современного искусства «Гараж» Антоном Беловым, чтобы обсудить современное российское искусство, молодых художников и казахстанские
арт-перспективы.
Мариана и Мадина Гоговы, владелицы Artwin Gallery специально для Étage встретились с директором Музея современного искусства «Гараж» Антоном Беловым, чтобы обсудить современное российское искусство, молодых художников и казахстанские арт-перспективы.
— Мы только что вернулись с ярмарки Art Basel
в Гонконге, на которую ты не попал из-за большого количества работы в Москве. Сейчас Гонконг является притяжением для всей Азии и даже для Австралии. Какие мысли по этому поводу или, возможно, даже планы, есть ли некая ориентация в сторону Китая?
— Вы затрагиваете вопрос арт-системы. Арт-система существует независимо, а её столица находится там, где находятся основные арт-институты: это Лондон, Нью-Йорк и такие европейские города, как Базель и Париж. В последние годы арт-система расширяется в сторону локальных арт миров, и Азия – это крупный игрок, но арт-система не возникла в этом регионе спонтанно, основные арт-торги все равно проходят на Западе, куда все и едут. Похожее происходит и в Южной Корее, где большой рынок и безумные цены на локальных авторов, но эти авторы пока неизвестны ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне, ни в Москве. Гонконг становится такой точкой на международной арт-карте, но обсуждать его статус, на мой взгляд, пока рано. Это касается и Южной Кореи.
в Гонконге, на которую ты не попал из-за большого количества работы в Москве. Сейчас Гонконг является притяжением для всей Азии и даже для Австралии. Какие мысли по этому поводу или, возможно, даже планы, есть ли некая ориентация в сторону Китая?
— Вы затрагиваете вопрос арт-системы. Арт-система существует независимо, а её столица находится там, где находятся основные арт-институты: это Лондон, Нью-Йорк и такие европейские города, как Базель и Париж. В последние годы арт-система расширяется в сторону локальных арт миров, и Азия – это крупный игрок, но арт-система не возникла в этом регионе спонтанно, основные арт-торги все равно проходят на Западе, куда все и едут. Похожее происходит и в Южной Корее, где большой рынок и безумные цены на локальных авторов, но эти авторы пока неизвестны ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне, ни в Москве. Гонконг становится такой точкой на международной арт-карте, но обсуждать его статус, на мой взгляд, пока рано. Это касается и Южной Кореи.
Антон Белов
Директор Музея современного искусства «Гараж»
— Мы только что вернулись с ярмарки Art Basel в Гонконге, на которую ты не попал из-за большого количества работы в Москве. Сейчас Гонконг является притяжением для всей Азии и даже для Австралии. Какие мысли по этому поводу или, возможно, даже планы, есть ли некая ориентация в сторону Китая?
— Вы затрагиваете вопрос арт-системы. Арт-система существует независимо, а её столица находится там, где находятся основные арт-институты: это Лондон, Нью-Йорк и такие европейские города, как Базель и Париж. В последние годы арт-система расширяется в сторону локальных арт миров, и Азия – это крупный игрок, но арт-система не возникла в этом регионе спонтанно, основные арт-торги все равно проходят на Западе, куда все и едут. Похожее происходит и в Южной Корее, где большой рынок и безумные цены на локальных авторов, но эти авторы пока неизвестны ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне, ни в Москве. Гонконг становится такой точкой на международной арт-карте, но обсуждать его статус, на мой взгляд, пока рано. Это касается и Южной Кореи.
— Вы затрагиваете вопрос арт-системы. Арт-система существует независимо, а её столица находится там, где находятся основные арт-институты: это Лондон, Нью-Йорк и такие европейские города, как Базель и Париж. В последние годы арт-система расширяется в сторону локальных арт миров, и Азия – это крупный игрок, но арт-система не возникла в этом регионе спонтанно, основные арт-торги все равно проходят на Западе, куда все и едут. Похожее происходит и в Южной Корее, где большой рынок и безумные цены на локальных авторов, но эти авторы пока неизвестны ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне, ни в Москве. Гонконг становится такой точкой на международной арт-карте, но обсуждать его статус, на мой взгляд, пока рано. Это касается и Южной Кореи.
ПОТЕНЦИАЛ
— Ты перечислил важные города арт-системы, что думаешь по поводу возможностей России и стран СНГ, например Казахстана, входить туда с арт-институциями на значительном уровне? Ведь «Гараж» как раз проделывает работу в этом направлении.
— Это сложный вопрос. У России и, в частности, у Москвы большой потенциал. Мы накопили достаточно активов, чтобы выступать лидерами в мире музейной деятельности. Наша страна производит безумное количество талантов различных национальностей. У нас есть как раз большой потенциал стать региональным центром и заинтересовать весь мир. Вопрос в том, как мы это хотим использовать. Будем ли брать все лучшее, что сделал Запад, учитывая их опыт, но при этом не создавать еще один МoМА или Tate, а делать новую платформу и становиться центром притяжения? В случае правильного направления развития у нас есть большой шанс.
— То есть, если говорить о вашей платформе, «Гараж» собирается играть не только на мировом уровне, а использовать и специфику российскую, национальную, культурологическую, как это будет выражаться у вас формально в программе?
— Я всегда говорю, если мы сами себе здесь неинтересны, то и никому в мире неинтересны. Это первый посыл, который нам всем нужно пропагандировать.
— Абсолютно согласны, это как раз наш лозунг.
— Второе, что принципиально следует понимать о музее «Гараж», это то, что мы не собираемся брать за основу коллекцию учредителей и говорить: «У нас самая лучшая коллекция современного искусства, и таких полотен больше нигде нет, поэтому тут очень классно!». Мы подошли к вопросу научно, ядром деятельности музея является коллекция – первый в стране архив, посвященный истории современного российского искусства с 1950-х годов до наших дней.
В качестве его главы была приглашена искусствовед и историк Александра Обухова, мы сформировали научный департамент, что дало возможность развивать архив, чуть позже открыли первую публичную библиотеку по современному искусству в России и параллельно представляли публике разноплановые выставки на основе собственных исследований, например «Перфоманс в России: картография истории».
— Наш художник Оля Кройтор там участвовала.
— Да, там многие хорошие художники участвовали, это был гигантский прорыв. 12 июня, в день открытия нового здания «Гаража», мы презентуем мультимедийный проект «Древо современного русского искусства»: первая попытка показать и объяснить широкой общественности систему творческих взаимоотношений в российском искусстве с 1950-х годов до наших дней. Я считаю, что это самое важное, с этого начинается наша история. Несколько лет назад мы учредили программу грантов для поддержки молодых художников и теперь ежегодно вручаем гранты семи выбранным авторам, которые не сотрудничают в России с галереями, оплачивающим им производство, студии и т. д. Для них наша стипендия является основным источником существования. Также мы запустили издательскую программу совместно с Ad Marginem, издаем важнейшие книги о культуре и искусстве, большинство из них впервые публикуются на русском языке, что позволяет людям, не владеющим английским, вводить новые слова в обиход, создавать культурный контекст, повышать уровень обсуждения и качество дискуссий.
— Это сложный вопрос. У России и, в частности, у Москвы большой потенциал. Мы накопили достаточно активов, чтобы выступать лидерами в мире музейной деятельности. Наша страна производит безумное количество талантов различных национальностей. У нас есть как раз большой потенциал стать региональным центром и заинтересовать весь мир. Вопрос в том, как мы это хотим использовать. Будем ли брать все лучшее, что сделал Запад, учитывая их опыт, но при этом не создавать еще один МoМА или Tate, а делать новую платформу и становиться центром притяжения? В случае правильного направления развития у нас есть большой шанс.
— То есть, если говорить о вашей платформе, «Гараж» собирается играть не только на мировом уровне, а использовать и специфику российскую, национальную, культурологическую, как это будет выражаться у вас формально в программе?
— Я всегда говорю, если мы сами себе здесь неинтересны, то и никому в мире неинтересны. Это первый посыл, который нам всем нужно пропагандировать.
— Абсолютно согласны, это как раз наш лозунг.
— Второе, что принципиально следует понимать о музее «Гараж», это то, что мы не собираемся брать за основу коллекцию учредителей и говорить: «У нас самая лучшая коллекция современного искусства, и таких полотен больше нигде нет, поэтому тут очень классно!». Мы подошли к вопросу научно, ядром деятельности музея является коллекция – первый в стране архив, посвященный истории современного российского искусства с 1950-х годов до наших дней.
В качестве его главы была приглашена искусствовед и историк Александра Обухова, мы сформировали научный департамент, что дало возможность развивать архив, чуть позже открыли первую публичную библиотеку по современному искусству в России и параллельно представляли публике разноплановые выставки на основе собственных исследований, например «Перфоманс в России: картография истории».
— Наш художник Оля Кройтор там участвовала.
— Да, там многие хорошие художники участвовали, это был гигантский прорыв. 12 июня, в день открытия нового здания «Гаража», мы презентуем мультимедийный проект «Древо современного русского искусства»: первая попытка показать и объяснить широкой общественности систему творческих взаимоотношений в российском искусстве с 1950-х годов до наших дней. Я считаю, что это самое важное, с этого начинается наша история. Несколько лет назад мы учредили программу грантов для поддержки молодых художников и теперь ежегодно вручаем гранты семи выбранным авторам, которые не сотрудничают в России с галереями, оплачивающим им производство, студии и т. д. Для них наша стипендия является основным источником существования. Также мы запустили издательскую программу совместно с Ad Marginem, издаем важнейшие книги о культуре и искусстве, большинство из них впервые публикуются на русском языке, что позволяет людям, не владеющим английским, вводить новые слова в обиход, создавать культурный контекст, повышать уровень обсуждения и качество дискуссий.
СИСТЕМА
— Отлично, ты ранее упомянул, что вы не хотите быть очередной Tate. В чем отличие «Гаража» как институции?
— Мы очень молоды и динамичны как по возрасту сотрудников, так и по внутреннему сознанию, у нас нет приставок «главный» и «национальный», нет попечительского совета, которые может что-то диктовать, нет постоянной коллекции в её классическом понимании. Мы свободные и гибкие и можем быстро реагировать на происходящие процессы. Например, в наших планах была выставка украинских художников, которая в связи с политической ситуацией видоизменилась в дискуссию. Для нас это было очень важно: что бы ни происходило, культурный процесс должен быть объединяющим мостом, и эта дискуссия состоялась, художники высказали свою позицию и рассказали о дальнейших планах. Мы регулярно приглашаем к участию молодых художников. Вспомнить, например, выставку «do it Москва», ежегодный «Арт-эксперимент», международные конференции, инициированные «Гаражом». Все это происходит здесь и сейчас, с участием передовых специалистов из разных стран. Я считаю, что наш основной плюс.
— Что, по-твоему, мешает включению молодых российских художников в международный процесс?
— Отсутствие знания английского языка. У нас, например, оплачиваются курсы всем сотрудникам, начиная от службы безопасности, рецепции и заканчивая менеджерами на любом уровне. Незнание языка – это первый стопор. Второе – в России не принято ходить на выставки. Ты можешь не успевать посещать все галерейные выставки, это невозможно физически. Но допустим, если есть какая-то определенная зона интереса, то выставок по теме не так много, их можно успеть посетить. Пишутся рецензии международными и российскими журналистами, можно их прочитать. Чтение качественной критики – это уже хорошая база. Если скомпилировать два фактора – понимание происходящих процессов и английский язык, то дальше уже вопрос желания, существует школа Родченко, ИПСИ. Во всех этих институтах дают базовые знания. Можно ходить на бесплатные лекции Ирины Кулик и Саши Обуховой в «Гараж», смотреть записи этих лекций в YouTube на нашем канале – все это самый простой способ расширить свои знания, дополнить образование, потому что в России системно современное искусство никто не преподает, ты должен сам заполнять эти пробелы. Если мы касаемся молодых художников, то в России все делятся на группы, и это очень заметно, хотя в международной системе все по-другому. Да, внутри могут быть разногласия, галеристы будут ссориться друг с другом, по- тому что один в одном отборочном комитете, а другой в другом, музейщики будут бороться за качественные выставки, за произведения, спонсорские деньги, но вовне они будут позиционировать себя как очень монолитную структуру, которая продвигает общую идею доступности культуры, современного искусства, расширения границ, знания и просвещения. В России этого не происходит, и это вторая проблема. У нас как с художниками: эти учились у Родченко, эти в ИПСИ, эти левый дискурс, те хотят быть ближе к американской системе, другие себя ассоциируют с еще с кем-то. Все очень распределены, и это сильно влияет на всю систему, потому что единый вектор движения создать невозможно. Есть прекрасный художник – Евгений Гранильщиков, наш стипендиат, другой художник, Евгений Антуфьев, разрабатывал с нами грантовую программу, но их некуда отнести в общей системе. А есть Таус Махачева – заметьте, какой большой плюс ей дает английский, как ей легко общаться с приезжающими кураторами и как ей легко рассказать о себе.
— Мы очень молоды и динамичны как по возрасту сотрудников, так и по внутреннему сознанию, у нас нет приставок «главный» и «национальный», нет попечительского совета, которые может что-то диктовать, нет постоянной коллекции в её классическом понимании. Мы свободные и гибкие и можем быстро реагировать на происходящие процессы. Например, в наших планах была выставка украинских художников, которая в связи с политической ситуацией видоизменилась в дискуссию. Для нас это было очень важно: что бы ни происходило, культурный процесс должен быть объединяющим мостом, и эта дискуссия состоялась, художники высказали свою позицию и рассказали о дальнейших планах. Мы регулярно приглашаем к участию молодых художников. Вспомнить, например, выставку «do it Москва», ежегодный «Арт-эксперимент», международные конференции, инициированные «Гаражом». Все это происходит здесь и сейчас, с участием передовых специалистов из разных стран. Я считаю, что наш основной плюс.
— Что, по-твоему, мешает включению молодых российских художников в международный процесс?
— Отсутствие знания английского языка. У нас, например, оплачиваются курсы всем сотрудникам, начиная от службы безопасности, рецепции и заканчивая менеджерами на любом уровне. Незнание языка – это первый стопор. Второе – в России не принято ходить на выставки. Ты можешь не успевать посещать все галерейные выставки, это невозможно физически. Но допустим, если есть какая-то определенная зона интереса, то выставок по теме не так много, их можно успеть посетить. Пишутся рецензии международными и российскими журналистами, можно их прочитать. Чтение качественной критики – это уже хорошая база. Если скомпилировать два фактора – понимание происходящих процессов и английский язык, то дальше уже вопрос желания, существует школа Родченко, ИПСИ. Во всех этих институтах дают базовые знания. Можно ходить на бесплатные лекции Ирины Кулик и Саши Обуховой в «Гараж», смотреть записи этих лекций в YouTube на нашем канале – все это самый простой способ расширить свои знания, дополнить образование, потому что в России системно современное искусство никто не преподает, ты должен сам заполнять эти пробелы. Если мы касаемся молодых художников, то в России все делятся на группы, и это очень заметно, хотя в международной системе все по-другому. Да, внутри могут быть разногласия, галеристы будут ссориться друг с другом, по- тому что один в одном отборочном комитете, а другой в другом, музейщики будут бороться за качественные выставки, за произведения, спонсорские деньги, но вовне они будут позиционировать себя как очень монолитную структуру, которая продвигает общую идею доступности культуры, современного искусства, расширения границ, знания и просвещения. В России этого не происходит, и это вторая проблема. У нас как с художниками: эти учились у Родченко, эти в ИПСИ, эти левый дискурс, те хотят быть ближе к американской системе, другие себя ассоциируют с еще с кем-то. Все очень распределены, и это сильно влияет на всю систему, потому что единый вектор движения создать невозможно. Есть прекрасный художник – Евгений Гранильщиков, наш стипендиат, другой художник, Евгений Антуфьев, разрабатывал с нами грантовую программу, но их некуда отнести в общей системе. А есть Таус Махачева – заметьте, какой большой плюс ей дает английский, как ей легко общаться с приезжающими кураторами и как ей легко рассказать о себе.
— Отлично, ты ранее упомянул, что вы не хотите быть очередной Tate. В чем отличие «Гаража» как институции?
— Мы очень молоды и динамичны как по возрасту сотрудников, так и по внутреннему сознанию, у нас нет приставок «главный» и «национальный», нет попечительского совета, которые может что-то диктовать, нет постоянной коллекции в её классическом понимании. Мы свободные и гибкие и можем быстро реагировать на происходящие процессы. Например, в наших планах была выставка украинских художников, которая в связи с политической ситуацией видоизменилась в дискуссию. Для нас это было очень важно: что бы ни происходило, культурный процесс должен быть объединяющим мостом, и эта дискуссия состоялась, художники высказали свою позицию и рассказали о дальнейших планах. Мы регулярно приглашаем к участию молодых художников. Вспомнить, например, выставку «do it Москва», ежегодный «Арт-эксперимент», международные конференции, инициированные «Гаражом». Все это происходит здесь и сейчас, с участием передовых специалистов из разных стран. Я считаю, что наш основной плюс.
— Что, по-твоему, мешает включению молодых российских художников в международный процесс?
— Отсутствие знания английского языка. У нас, например, оплачиваются курсы всем сотрудникам, начиная от службы безопасности, рецепции и заканчивая менеджерами на любом уровне. Незнание языка – это первый стопор. Второе – в России не принято ходить на выставки. Ты можешь не успевать посещать все галерейные выставки, это невозможно физически. Но допустим, если есть какая-то определенная зона интереса, то выставок по теме не так много, их можно успеть посетить. Пишутся рецензии международными и российскими журналистами, можно их прочитать. Чтение качественной критики – это уже хорошая база. Если скомпилировать два фактора – понимание происходящих процессов и английский язык, то дальше уже вопрос желания, существует школа Родченко, ИПСИ. Во всех этих институтах дают базовые знания. Можно ходить на бесплатные лекции Ирины Кулик и Саши Обуховой в «Гараж», смотреть записи этих лекций в YouTube на нашем канале – все это самый простой способ расширить свои знания, дополнить образование, потому что в России системно современное искусство никто не преподает, ты должен сам заполнять эти пробелы. Если мы касаемся молодых художников, то в России все делятся на группы, и это очень заметно, хотя в международной системе все по-другому. Да, внутри могут быть разногласия, галеристы будут ссориться друг с другом, по- тому что один в одном отборочном комитете, а другой в другом, музейщики будут бороться за качественные выставки, за произведения, спонсорские деньги, но вовне они будут позиционировать себя как очень монолитную структуру, которая продвигает общую идею доступности культуры, современного искусства, расширения границ, знания и просвещения. В России этого не происходит, и это вторая проблема. У нас как с художниками: эти учились у Родченко, эти в ИПСИ, эти левый дискурс, те хотят быть ближе к американской системе, другие себя ассоциируют с еще с кем-то. Все очень распределены, и это сильно влияет на всю систему, потому что единый вектор движения создать невозможно. Есть прекрасный художник – Евгений Гранильщиков, наш стипендиат, другой художник, Евгений Антуфьев, разрабатывал с нами грантовую программу, но их некуда отнести в общей системе. А есть Таус Махачева – заметьте, какой большой плюс ей дает английский, как ей легко общаться с приезжающими кураторами и как ей легко рассказать о себе.
— Мы очень молоды и динамичны как по возрасту сотрудников, так и по внутреннему сознанию, у нас нет приставок «главный» и «национальный», нет попечительского совета, которые может что-то диктовать, нет постоянной коллекции в её классическом понимании. Мы свободные и гибкие и можем быстро реагировать на происходящие процессы. Например, в наших планах была выставка украинских художников, которая в связи с политической ситуацией видоизменилась в дискуссию. Для нас это было очень важно: что бы ни происходило, культурный процесс должен быть объединяющим мостом, и эта дискуссия состоялась, художники высказали свою позицию и рассказали о дальнейших планах. Мы регулярно приглашаем к участию молодых художников. Вспомнить, например, выставку «do it Москва», ежегодный «Арт-эксперимент», международные конференции, инициированные «Гаражом». Все это происходит здесь и сейчас, с участием передовых специалистов из разных стран. Я считаю, что наш основной плюс.
— Что, по-твоему, мешает включению молодых российских художников в международный процесс?
— Отсутствие знания английского языка. У нас, например, оплачиваются курсы всем сотрудникам, начиная от службы безопасности, рецепции и заканчивая менеджерами на любом уровне. Незнание языка – это первый стопор. Второе – в России не принято ходить на выставки. Ты можешь не успевать посещать все галерейные выставки, это невозможно физически. Но допустим, если есть какая-то определенная зона интереса, то выставок по теме не так много, их можно успеть посетить. Пишутся рецензии международными и российскими журналистами, можно их прочитать. Чтение качественной критики – это уже хорошая база. Если скомпилировать два фактора – понимание происходящих процессов и английский язык, то дальше уже вопрос желания, существует школа Родченко, ИПСИ. Во всех этих институтах дают базовые знания. Можно ходить на бесплатные лекции Ирины Кулик и Саши Обуховой в «Гараж», смотреть записи этих лекций в YouTube на нашем канале – все это самый простой способ расширить свои знания, дополнить образование, потому что в России системно современное искусство никто не преподает, ты должен сам заполнять эти пробелы. Если мы касаемся молодых художников, то в России все делятся на группы, и это очень заметно, хотя в международной системе все по-другому. Да, внутри могут быть разногласия, галеристы будут ссориться друг с другом, по- тому что один в одном отборочном комитете, а другой в другом, музейщики будут бороться за качественные выставки, за произведения, спонсорские деньги, но вовне они будут позиционировать себя как очень монолитную структуру, которая продвигает общую идею доступности культуры, современного искусства, расширения границ, знания и просвещения. В России этого не происходит, и это вторая проблема. У нас как с художниками: эти учились у Родченко, эти в ИПСИ, эти левый дискурс, те хотят быть ближе к американской системе, другие себя ассоциируют с еще с кем-то. Все очень распределены, и это сильно влияет на всю систему, потому что единый вектор движения создать невозможно. Есть прекрасный художник – Евгений Гранильщиков, наш стипендиат, другой художник, Евгений Антуфьев, разрабатывал с нами грантовую программу, но их некуда отнести в общей системе. А есть Таус Махачева – заметьте, какой большой плюс ей дает английский, как ей легко общаться с приезжающими кураторами и как ей легко рассказать о себе.
«СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО – ЭТО НЕКИЙ ПРОПУСК, КОТОРЫЙ ПОЗВОЛЯЕТ НАХОДИТЬСЯ В КЛУБЕ ИЗБРАННЫХ, ДАЖЕ НЕ ОБЛАДАЯ БОЛЬШИМИ ФИНАНСАМИ ИЛИ СВЯЗЯМИ. В ТО ЖЕ ВРЕМЯ МНОГИЕ БОГАТЫЕ ЛЮДИ НЕ МОГУТ ПОПАСТЬ В НЕГО, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАКРЫТЫЙ КЛУБ»
«СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО – ЭТО НЕКИЙ ПРОПУСК, КОТОРЫЙ ПОЗВОЛЯЕТ НАХОДИТЬСЯ В КЛУБЕ ИЗБРАННЫХ, ДАЖЕ НЕ ОБЛАДАЯ БОЛЬШИМИ ФИНАНСАМИ ИЛИ СВЯЗЯМИ. В ТО ЖЕ ВРЕМЯ МНОГИЕ БОГАТЫЕ ЛЮДИ НЕ МОГУТ ПОПАСТЬ В НЕГО, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАКРЫТЫЙ КЛУБ»
СОСТОЯНИЕ
— Да, в Гонконге она участвовала в дискуссии об искусстве Кавказа и национальной идентичности, как раз на прекрасном английском, талантливый художник, мы планируем поработать с ней в 2016 году. Кого бы еще из молодых художников ты выделил?
— Если бы все наши молодые художники могли так дискутировать, это изменило бы ситуацию. Иван Горшков, наш стипендиат, мальчик из Воронежа, который тратит все эти деньги на искусство, на мастерские но опять же эти вышеперечисленные факторы тормозят процесс. «Гараж» любит молодых художников, мы зовем их, хотим, чтобы они развивались вместе с нами, можем помочь как институция, но дальше все зависит от них самих. Мы организовываем конференции с мировыми музейными специалистами и кураторами, приглашаем художников знакомиться и общаться, но, к сожалению, мало кто использует эту возможность.
— По поводу стран, городов, которые включены в систему: как ты считаешь, насколько важно для страны, для её имиджа на международной арене развивать современное искусство, поддерживать институции, участвовать в каких-то международных событиях? Например, Венецианская биеннале – что значит присутствие там для социально-политического имиджа страны? Наша представлена давно, но, например, для стран СНГ?
— Здесь вопрос в цели. Сама по себе Венецианская биеннале – это не ответ на все вопросы, но это один из главнейших смотров современного искусства в мире. Страна может быть представ- лена павильоном, может спецпроектом, а может – artist intervention. Мне кажется, это опять же зависит от потребности страны, хочет она представленности или нет.
— Как тебе кажется, насколько это важно для включения в международный диалог?
— Современное искусство – это некий пропуск, который позволяет находиться в клубе избранных, даже не обладая большими финансами или связями. В то же время многие богатые люди не могут попасть в него, потому что это действительно закрытый клуб. Если страна будет инвестировать в культуру и современное искусство, то это даст ей пропуск, членство, но это должно быть осознанно и планомерно, тогда будет от этого эффект.
— Журнал Etage зародился в Казахстане, мы тоже активно участвуем в культурной жизни страны: проводили выставку Оксаны Мась в Государственном музее искусств им. А. Кастеева в Алматы, планируем несколько проектов, в московском пространстве галереи открыли групповую выставку казахстанских художников. Нам интересно обсудить этот вопрос.
– Казахстан в мире воспринимается как одна из стран бывшего СССР. Все знают, что это сырьевое государство с развивающейся культурой. Мне кажется, для страны важно позиционировать себя и понимать, что можно представлять миру кроме газа. Должна быть своя сердцевина, неважно, богатый ты или бедный, но сердцевина у тебя есть. Этим живет вся Европа сейчас, это её и держит. Французскую культуру не уничтожить, какие бы ни были проблемы. В Италии богатейшая история – от Рима до Возрождения.
— То есть помимо включения в современный контекст необходимо поддерживать культурное наследие?
— Мы должны понять, что современный контекст – это основа будущего, основа наследия. Тот же самый «Гараж» сейчас создает основу, которая будет историей, люди будут приходить и смотреть на наши здания как на объекты культурного наследия. Архив русского искусства с 1950-х годов до наших дней через 100 лет будет манускриптами на бумаге. Будущее закладывается сейчас. Очень важно не забывать об этом.
— Если бы все наши молодые художники могли так дискутировать, это изменило бы ситуацию. Иван Горшков, наш стипендиат, мальчик из Воронежа, который тратит все эти деньги на искусство, на мастерские но опять же эти вышеперечисленные факторы тормозят процесс. «Гараж» любит молодых художников, мы зовем их, хотим, чтобы они развивались вместе с нами, можем помочь как институция, но дальше все зависит от них самих. Мы организовываем конференции с мировыми музейными специалистами и кураторами, приглашаем художников знакомиться и общаться, но, к сожалению, мало кто использует эту возможность.
— По поводу стран, городов, которые включены в систему: как ты считаешь, насколько важно для страны, для её имиджа на международной арене развивать современное искусство, поддерживать институции, участвовать в каких-то международных событиях? Например, Венецианская биеннале – что значит присутствие там для социально-политического имиджа страны? Наша представлена давно, но, например, для стран СНГ?
— Здесь вопрос в цели. Сама по себе Венецианская биеннале – это не ответ на все вопросы, но это один из главнейших смотров современного искусства в мире. Страна может быть представ- лена павильоном, может спецпроектом, а может – artist intervention. Мне кажется, это опять же зависит от потребности страны, хочет она представленности или нет.
— Как тебе кажется, насколько это важно для включения в международный диалог?
— Современное искусство – это некий пропуск, который позволяет находиться в клубе избранных, даже не обладая большими финансами или связями. В то же время многие богатые люди не могут попасть в него, потому что это действительно закрытый клуб. Если страна будет инвестировать в культуру и современное искусство, то это даст ей пропуск, членство, но это должно быть осознанно и планомерно, тогда будет от этого эффект.
— Журнал Etage зародился в Казахстане, мы тоже активно участвуем в культурной жизни страны: проводили выставку Оксаны Мась в Государственном музее искусств им. А. Кастеева в Алматы, планируем несколько проектов, в московском пространстве галереи открыли групповую выставку казахстанских художников. Нам интересно обсудить этот вопрос.
– Казахстан в мире воспринимается как одна из стран бывшего СССР. Все знают, что это сырьевое государство с развивающейся культурой. Мне кажется, для страны важно позиционировать себя и понимать, что можно представлять миру кроме газа. Должна быть своя сердцевина, неважно, богатый ты или бедный, но сердцевина у тебя есть. Этим живет вся Европа сейчас, это её и держит. Французскую культуру не уничтожить, какие бы ни были проблемы. В Италии богатейшая история – от Рима до Возрождения.
— То есть помимо включения в современный контекст необходимо поддерживать культурное наследие?
— Мы должны понять, что современный контекст – это основа будущего, основа наследия. Тот же самый «Гараж» сейчас создает основу, которая будет историей, люди будут приходить и смотреть на наши здания как на объекты культурного наследия. Архив русского искусства с 1950-х годов до наших дней через 100 лет будет манускриптами на бумаге. Будущее закладывается сейчас. Очень важно не забывать об этом.
«ГАРАЖ ЛЮБИТ МОЛОДЫХ ХУДОЖНИКОВ, МЫ ЗОВЕМ ИХ, ХОТИМ, ЧТОБЫ ОНИ РАЗВИВАЛИСЬ ВМЕСТЕ С НАМИ, МОЖЕМ ПОМОЧЬ КАК ИНСТИТУЦИЯ, НО ДАЛЬШЕ
ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ НИХ САМИХ. МЫ ОРГАНИЗОВЫВАЕМ КОНФЕРЕНЦИИ
С МИРОВЫМИ МУЗЕЙНЫМИ СПЕЦИАЛИСТАМИ
И КУРАТОРАМИ, ПРИГЛАШАЕМ ХУДОЖНИКОВ ЗНАКОМИТЬСЯ
И ОБЩАТЬСЯ, НО, К СОЖАЛЕНИЮ, МАЛО КТО ИСПОЛЬЗУЕТ ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ»
ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ НИХ САМИХ. МЫ ОРГАНИЗОВЫВАЕМ КОНФЕРЕНЦИИ
С МИРОВЫМИ МУЗЕЙНЫМИ СПЕЦИАЛИСТАМИ
И КУРАТОРАМИ, ПРИГЛАШАЕМ ХУДОЖНИКОВ ЗНАКОМИТЬСЯ
И ОБЩАТЬСЯ, НО, К СОЖАЛЕНИЮ, МАЛО КТО ИСПОЛЬЗУЕТ ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ»
«ГАРАЖ ЛЮБИТ МОЛОДЫХ ХУДОЖНИКОВ, МЫ ЗОВЕМ ИХ, ХОТИМ, ЧТОБЫ ОНИ РАЗВИВАЛИСЬ ВМЕСТЕ С НАМИ, МОЖЕМ ПОМОЧЬ КАК ИНСТИТУЦИЯ, НО ДАЛЬШЕ ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ НИХ САМИХ. МЫ ОРГАНИЗОВЫВАЕМ КОНФЕРЕНЦИИ С МИРОВЫМИ МУЗЕЙНЫМИ СПЕЦИАЛИСТАМИ И КУРАТОРАМИ, ПРИГЛАШАЕМ ХУДОЖНИКОВ ЗНАКОМИТЬСЯ И ОБЩАТЬСЯ, НО, К СОЖАЛЕНИЮ, МАЛО КТО ИСПОЛЬЗУЕТ ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ»
— Как работается с масштабным проектом в таком молодом возрасте?
— Мой плюс в том, что я сначала ввязываюсь, а потом решаю, что с этим делать (смеется). И откровенно говоря, у нас нет развитой конкурентной среды, нет профессионалов такого уровня. Сложилась ситуация, что у людей моего и вашего поколения есть карт-бланш. Это уникальное состояние, мы не из лихих 90-х, когда люди сколотили состояние, но сейчас можем сколотить другое состояние – профессиональное и интеллектуальное. В моем случае сложилось очень много факторов: доверие учредителей, команда «Гаража», которая готова всегда бороться, уходить поздно ночью с работы, ведя проекты. Я счастлив, что есть возможность осуществить эти начинания. Мир вокруг нас меняется, мы активно развиваемся и растем как институция, это надо использовать. Как устану, уеду лежать на море несколько месяцев (смеется).
— Поехали с нами в Казахстан!
— Казахстан тоже вариант, в горы.
— А вы с братом близнецы или двойняшки?
— Близнецы.
— Как мы. Но занимаетесь разными вещами, да?
— Да. Брат занимается интернет-проектами. Он руководит инкубатором и отбирает стартапы, вкладывая деньги.
— И учились вы в разных местах?
— В одном. В Московском институте стали и сплавов на физико-техническом факультете.
— Какой был самый сложный проект за карьеру в «Гараже»?
— Самое сложное для нашей команды – это переезд в парк Горького. Самое сложное лично для меня – вхождение в «Гараж».
— Какие интересные проекты ожидаются в ближайшем будущем?
— Скоро мы открываем настоящий дом музея «Гараж», наше первое постоянное здание. Грандиозный проект, здание площадью более 5500 тысяч кв. м, построенное в 1968 году, настоящий забытый памятник советского модернизма с уникальной архитектурой.
Мы его полностью реконструировали, сейчас восстанавливаем стены, плитку и даже мозаику. Над реконструкцией памятника работало бюро Рема Колхаса ОМА. Вначале мы думали открываться одной большой выставкой, но решили, что отдадим дань архитектору и зданию и продемонстрируем все направления нашей деятельности, поэтому у нас будет работа в атриуме, сделанная Эриком Булатовым специально для «Гаража», выставки Яёй Кусамы, Риркрита Тиравании, Георгия Кизевальтера, проект «Древо современного русского искусства» и многое другое.
— Планирует ли «Гараж» за пределами России какие-то проекты и коллаборации?
— Достаточно сложный вопрос. Дело в том, что сейчас необходимо создать теоретическую базу, написать качественные тексты, выбрать художников, написать историю, заинтересовать мир. Мне кажется, «Гараж» движется в правильном направлении, потому что всей своей деятельностью мы привлекаем интерес людей к нашему региону и искусству. Недавно в Нью-Йорке проходили две конференции о русском искусстве. Уверен, раньше бы никто не подумал, что кому-то станет интересно, что происходит в России.
— Я с тобой согласна, в Лондоне я почувствовала, что действительно, может, эта политическая ситуация плохо влияет на мир в целом, но для контекста современного искусства это положительная динамика. Ведь во времена Советского Союза, когда страна была полностью закрыта, зародился русский авангард.
— Действительно неважно, что происходит в политике, мы должны внутри себя накопить достаточно экспертизы, знаний, людей, художников, коллекционеров, галеристов, чтобы выдавать что-то в мир; мы можем строить самые большие музеи современного искусства, но пока не будет горизонтальных связей, пока наши галеристы не будут участвовать в международных ярмарках, наши художники – в обменах, то результата не будет.
— Мой плюс в том, что я сначала ввязываюсь, а потом решаю, что с этим делать (смеется). И откровенно говоря, у нас нет развитой конкурентной среды, нет профессионалов такого уровня. Сложилась ситуация, что у людей моего и вашего поколения есть карт-бланш. Это уникальное состояние, мы не из лихих 90-х, когда люди сколотили состояние, но сейчас можем сколотить другое состояние – профессиональное и интеллектуальное. В моем случае сложилось очень много факторов: доверие учредителей, команда «Гаража», которая готова всегда бороться, уходить поздно ночью с работы, ведя проекты. Я счастлив, что есть возможность осуществить эти начинания. Мир вокруг нас меняется, мы активно развиваемся и растем как институция, это надо использовать. Как устану, уеду лежать на море несколько месяцев (смеется).
— Поехали с нами в Казахстан!
— Казахстан тоже вариант, в горы.
— А вы с братом близнецы или двойняшки?
— Близнецы.
— Как мы. Но занимаетесь разными вещами, да?
— Да. Брат занимается интернет-проектами. Он руководит инкубатором и отбирает стартапы, вкладывая деньги.
— И учились вы в разных местах?
— В одном. В Московском институте стали и сплавов на физико-техническом факультете.
— Какой был самый сложный проект за карьеру в «Гараже»?
— Самое сложное для нашей команды – это переезд в парк Горького. Самое сложное лично для меня – вхождение в «Гараж».
— Какие интересные проекты ожидаются в ближайшем будущем?
— Скоро мы открываем настоящий дом музея «Гараж», наше первое постоянное здание. Грандиозный проект, здание площадью более 5500 тысяч кв. м, построенное в 1968 году, настоящий забытый памятник советского модернизма с уникальной архитектурой.
Мы его полностью реконструировали, сейчас восстанавливаем стены, плитку и даже мозаику. Над реконструкцией памятника работало бюро Рема Колхаса ОМА. Вначале мы думали открываться одной большой выставкой, но решили, что отдадим дань архитектору и зданию и продемонстрируем все направления нашей деятельности, поэтому у нас будет работа в атриуме, сделанная Эриком Булатовым специально для «Гаража», выставки Яёй Кусамы, Риркрита Тиравании, Георгия Кизевальтера, проект «Древо современного русского искусства» и многое другое.
— Планирует ли «Гараж» за пределами России какие-то проекты и коллаборации?
— Достаточно сложный вопрос. Дело в том, что сейчас необходимо создать теоретическую базу, написать качественные тексты, выбрать художников, написать историю, заинтересовать мир. Мне кажется, «Гараж» движется в правильном направлении, потому что всей своей деятельностью мы привлекаем интерес людей к нашему региону и искусству. Недавно в Нью-Йорке проходили две конференции о русском искусстве. Уверен, раньше бы никто не подумал, что кому-то станет интересно, что происходит в России.
— Я с тобой согласна, в Лондоне я почувствовала, что действительно, может, эта политическая ситуация плохо влияет на мир в целом, но для контекста современного искусства это положительная динамика. Ведь во времена Советского Союза, когда страна была полностью закрыта, зародился русский авангард.
— Действительно неважно, что происходит в политике, мы должны внутри себя накопить достаточно экспертизы, знаний, людей, художников, коллекционеров, галеристов, чтобы выдавать что-то в мир; мы можем строить самые большие музеи современного искусства, но пока не будет горизонтальных связей, пока наши галеристы не будут участвовать в международных ярмарках, наши художники – в обменах, то результата не будет.
— Кстати, как ты оцениваешь роль галереи в продвижении «пищевой цепочки» современного искусства? Насколько это важно для создания рынка, насколько художнику необходимо сотрудничать с галереей?
— В мире это одна из важнейших вещей, потому что галерея – лицо художника и его спина. Галеристы в мире не просто выставляют работы художников который что-то наляпал в мастерской, они продюсируют это и помогают организовывать музейные выставки, у них до статочно авторитета, чтобы привлекать кураторов. В России, к сожалению, этого не случилось, потому как галереи занимались музейной работой, организовывая выставки неком мерческого характера, где о продажах даже и речи не шло. Нужно время должно сформироваться поколение галеристов, которые будут по другому относиться к процессу и реагировать на изменения в рынке, на равных общаясь с коллегами из других стран.
— Какие основные биеннале, ярмарки и выставки, обязательны к посещению?
— Опять же смотря для кого, многое зависит от наличия свободного времени.
— Для любителей современного искусства, которые хотят быть в курсе тенденций, не профессиональных игроков, а частично вовлеченных людей, допустим начинающих коллекционеров.
— Венецианская биеннале, Art Basel – это основное, а дальше уже все следует из приоритетов. В Москве в сентябре происходит много ярких событий: ярмарка Cosmoscow, биеннале. Art Basel Miami – искусство, сильно ориентированное на Латинскую Америку. Биеннале в Сан-Пауло влиятельна именно в этом регионе. Art Basel Hong Kong – интересный проект. Париж, Лондон, Нью-Йорк – города, где всегда проходят безумно крутые выставки.
— Может, что-то хочешь добавить по поводу Казахстана?
— Казахстан... Мне кажется, Казахстану надо больше сотрудничать с Россией, это самая близкая русскоязычная страна, откуда они могут получить много знаний, опыта и профессиональных технологий, при этом подчеркнув свою актуальность и значимость.
— Это на самом деле так, потому что при очень слабом развитии рынка в Казахстане есть очень актуальные и самобытные художники.
— Для России тоже очень важно, чтобы у стран бывших республик было свое лицо. Можно брать какие-то музеи, экспортировать выставки, образовательные программы, это может быть хорошим культурным скачком для обеих стран.
— В мире это одна из важнейших вещей, потому что галерея – лицо художника и его спина. Галеристы в мире не просто выставляют работы художников который что-то наляпал в мастерской, они продюсируют это и помогают организовывать музейные выставки, у них до статочно авторитета, чтобы привлекать кураторов. В России, к сожалению, этого не случилось, потому как галереи занимались музейной работой, организовывая выставки неком мерческого характера, где о продажах даже и речи не шло. Нужно время должно сформироваться поколение галеристов, которые будут по другому относиться к процессу и реагировать на изменения в рынке, на равных общаясь с коллегами из других стран.
— Какие основные биеннале, ярмарки и выставки, обязательны к посещению?
— Опять же смотря для кого, многое зависит от наличия свободного времени.
— Для любителей современного искусства, которые хотят быть в курсе тенденций, не профессиональных игроков, а частично вовлеченных людей, допустим начинающих коллекционеров.
— Венецианская биеннале, Art Basel – это основное, а дальше уже все следует из приоритетов. В Москве в сентябре происходит много ярких событий: ярмарка Cosmoscow, биеннале. Art Basel Miami – искусство, сильно ориентированное на Латинскую Америку. Биеннале в Сан-Пауло влиятельна именно в этом регионе. Art Basel Hong Kong – интересный проект. Париж, Лондон, Нью-Йорк – города, где всегда проходят безумно крутые выставки.
— Может, что-то хочешь добавить по поводу Казахстана?
— Казахстан... Мне кажется, Казахстану надо больше сотрудничать с Россией, это самая близкая русскоязычная страна, откуда они могут получить много знаний, опыта и профессиональных технологий, при этом подчеркнув свою актуальность и значимость.
— Это на самом деле так, потому что при очень слабом развитии рынка в Казахстане есть очень актуальные и самобытные художники.
— Для России тоже очень важно, чтобы у стран бывших республик было свое лицо. Можно брать какие-то музеи, экспортировать выставки, образовательные программы, это может быть хорошим культурным скачком для обеих стран.
— Кстати, как ты оцениваешь роль галереи в продвижении «пищевой цепочки» современного искусства? Насколько это важно для создания рынка, насколько художнику необходимо сотрудничать с галереей?
— В мире это одна из важнейших вещей, потому что галерея – лицо художника и его спина. Галеристы в мире не просто выставляют работы художников который что-то наляпал в мастерской, они продюсируют это и помогают организовывать музейные выставки, у них до статочно авторитета, чтобы привлекать кураторов. В России, к сожалению, этого не случилось, потому как галереи занимались музейной работой, организовывая выставки неком мерческого характера, где о продажах даже и речи не шло. Нужно время должно сформироваться поколение галеристов, которые будут по другому относиться к процессу и реагировать на изменения в рынке, на равных общаясь с коллегами из других стран.
— Какие основные биеннале, ярмарки и выставки, обязательны к посещению?
— Опять же смотря для кого, многое зависит от наличия свободного времени.
— Для любителей современного искусства, которые хотят быть в курсе тенденций, не профессиональных игроков, а частично вовлеченных людей, допустим начинающих коллекционеров.
— Венецианская биеннале, Art Basel – это основное, а дальше уже все следует из приоритетов. В Москве в сентябре происходит много ярких событий: ярмарка Cosmoscow, биеннале. Art Basel Miami – искусство, сильно ориентированное на Латинскую Америку. Биеннале в Сан-Пауло влиятельна именно в этом регионе. Art Basel Hong Kong – интересный проект. Париж, Лондон, Нью-Йорк – города, где всегда проходят безумно крутые выставки.
— Может, что-то хочешь добавить по поводу Казахстана?
— Казахстан... Мне кажется, Казахстану надо больше сотрудничать с Россией, это самая близкая русскоязычная страна, откуда они могут получить много знаний, опыта и профессиональных технологий, при этом подчеркнув свою актуальность и значимость.
— Это на самом деле так, потому что при очень слабом развитии рынка в Казахстане есть очень актуальные и самобытные художники.
— Для России тоже очень важно, чтобы у стран бывших республик было свое лицо. Можно брать какие-то музеи, экспортировать выставки, образовательные программы, это может быть хорошим культурным скачком для обеих стран. É
— В мире это одна из важнейших вещей, потому что галерея – лицо художника и его спина. Галеристы в мире не просто выставляют работы художников который что-то наляпал в мастерской, они продюсируют это и помогают организовывать музейные выставки, у них до статочно авторитета, чтобы привлекать кураторов. В России, к сожалению, этого не случилось, потому как галереи занимались музейной работой, организовывая выставки неком мерческого характера, где о продажах даже и речи не шло. Нужно время должно сформироваться поколение галеристов, которые будут по другому относиться к процессу и реагировать на изменения в рынке, на равных общаясь с коллегами из других стран.
— Какие основные биеннале, ярмарки и выставки, обязательны к посещению?
— Опять же смотря для кого, многое зависит от наличия свободного времени.
— Для любителей современного искусства, которые хотят быть в курсе тенденций, не профессиональных игроков, а частично вовлеченных людей, допустим начинающих коллекционеров.
— Венецианская биеннале, Art Basel – это основное, а дальше уже все следует из приоритетов. В Москве в сентябре происходит много ярких событий: ярмарка Cosmoscow, биеннале. Art Basel Miami – искусство, сильно ориентированное на Латинскую Америку. Биеннале в Сан-Пауло влиятельна именно в этом регионе. Art Basel Hong Kong – интересный проект. Париж, Лондон, Нью-Йорк – города, где всегда проходят безумно крутые выставки.
— Может, что-то хочешь добавить по поводу Казахстана?
— Казахстан... Мне кажется, Казахстану надо больше сотрудничать с Россией, это самая близкая русскоязычная страна, откуда они могут получить много знаний, опыта и профессиональных технологий, при этом подчеркнув свою актуальность и значимость.
— Это на самом деле так, потому что при очень слабом развитии рынка в Казахстане есть очень актуальные и самобытные художники.
— Для России тоже очень важно, чтобы у стран бывших республик было свое лицо. Можно брать какие-то музеи, экспортировать выставки, образовательные программы, это может быть хорошим культурным скачком для обеих стран. É
Interview: Mariana & Madina Gogovy
Date: April, 2016
Date: April, 2016